Глава 21

Моник, внезапно проснулась. Кажется, она задремала малость, погрузившись в свои воспоминания. Жара совсем ее разморила. Да и последствия вчерашнего бурного дня сказывались и весьма. Наверное, нужно пойти освежиться в прохладный бассейн.
Усилиями хитрой инженерной мысли, вода в нем постоянно поддерживалась на одном уровне и была в любую даже самую жаркую погоду прохладна и свежа. К тому же, подавалась она из родниковых источников. Так что была еще, вдобавок и кристально чистой. Впрочем, по желанию хозяев можно было подавать в бассейн и морскую воду, при этом выдерживая тот же температурный режим. Кроме этого, в бассейне была масса других как очень полезных так и самых экзотических и замысловатых возможностей, которыми в повседневной жизни практически не пользовались. Да! Это был поистине шедевр причудливой инженерной мысли.

Она медленно встала с кресла шезлонга и направилась к воде. В голове туман все еще никак не хотел развеиваться, и ее постоянно качало из стороны в сторону.
Серж! Бедный Серж. Такое несчастье с этим парнем. Еле вытащили его из воды, а ведь он мог погибнуть, мог утонуть. Так неловко приключилась эта история. Нужно будет наведаться к этим Руселям, поинтересоваться как его здоровье после такого необычного происшествия. Для нее необычного, по крайней мере. О, это было просто ужасно! Парень реально мог утонуть. Они его еле выловили. И вообще. Как потом оказалось, события происходили ну просто, с каким-то дьявольским разнообразием. Так, что у всех были абсолютно разные версии произошедшего. Ну, это и не удивительно, так как выпили они вчера изрядно, а еще глотнули колес экстази. Такие мерзкие маленькие таблеточки, что этот, как его, ну не важно, принес. И так ехидно не по-детски с таким мерзким видом заговорщика, предложил глотнуть. И это после той рюмки абсента, которая явно была лишней.
Вначале они взяли эту зеленую большую бутылку абсента и, разлив ее сразу же по изящным хрустальным большим бокалам, установив при этом поверх них небольшие приборчики-ложечки с белым сахаром-рафинадом, начали вливать в них, поверх сахара, чистейшую родниковую воду. Потом они пили эту белесую жидкость, кинув для охлаждения ее перед этим изрядную порцию льда. Мутная такая получилась жидкость, необычная, молочного цвета. Потом как то всё совсем раскрепостилось, оделись в эти откровенные купальники, что она себе тем более не позволяла никогда. Пошло выглядело как то совсем, но эта подруга, Шарлот все говорила – «Одень да одень!». И, что самое интересное, она в этом состоянии совсем не могла ей отказать. Ну и одела. Одела эти мерзкие, еле прикрывающие интимные места, толи стринги толи танго. Только несчастная черная полоска из, тем не менее, приятного атласа прикрывала…О Боже!
А потом…Эти мерзкие таблеточки, которые они приняли не то до, не то после абсента. Порядок приема она уже, наверное, никогда не вспомнит. Да это уже и не имело никакого значения. И все! Все поплыло, и началась жара…
Так что погудели они не по-детски. И главное, непонятно, что же таки там произошло, происходило. Все было в каком-то дьявольском тумане. Море брызги, весло, они вроде плавали на лодке или не плавали? Потом, этот бедный Серж, он совсем ушел под воду, или не ушел? У всех были совсем, ну совсем разные воспоминания относительно момента исчезновения Сержа из лодки. Порой, даже казалось, что его там и не было вовсе. Вовсе не было в лодке, но как он тогда оказался в воде? Нет, положительно, он не мог, не быть не в лодке ибо они все потом поехали кататься, наверное…
Но вспомнить смогли, она вспомнить потом смогла только тот момент, когда они все оказались в лодке. Потому, что Андре, каким-то непостижимым образом отоварил Сержа по голове веслом, когда тот уже был в воде и, следовательно, выпал из этой самой лодки в воду. Но самое интересное было то, что доставали они его из воды уже с берега, когда лодки с ними не было вовсе как и весла того тоже не было. А вот этот переход как они из лодки вдруг оказались на берегу и с берега доставали несчастного Сержа из воды – этот переход она не могла вспомнить никаким образом, как и ее друзья. Друзья, с которыми она еще общалась под самое утро. Да, состояние, в котором они все тогда были, явно не способствовало обостренной памяти на события.

Потом, в самом конце, когда отдали Сержа на попечение его слуг, его старого доброго слуги Жака, они все были уставшие и разбитые и медленно побрели, вдоль берега пока не разъехались кто на такси, ну а кого забрал личный шофер с машиной. За ней вот папа прислал их водителя на старинном папином Ролс Ройсе, так как сесть в свой Ламборджини, и поехать она не только не могла, но и была просто неспособна даже нормально разместиться за рулем, нащупать руль и педали…
Голова уже тогда настолько невыносимо раскалывалась, что порой казалось, что ощущение тела ну просто теряется – так все болело и ныло.
Даже то, как ее довезли до дома она помнила как в тумане. Так что не удивительно, что некоторые моменты выпали из их общей памяти. Но вот в чем они сошлись все вместе - так это в том, что они вытащили его уже совсем почти утонувшего. И вытащили из моря со стороны берега, совсем не далеко от берега. Сколько он был под водой – этого никто из них сказать не мог. Как будто это было всегда – они его просто нашли там и все.
А он под водой, как будто бы был всегда! Всегда лежал под водой и все, и ждал. Ждал, пока его вытащат оттуда. Стоп! А почему именно под водой? Кто сказал, что под водой? Он же барахтался на поверхности, когда они его вытаскивали. Да, в любом случае ощущение было такое - как будто бы вода была его жилищем. К тому же, при этом, он умудрился так далеко отплыть от берега или же его течение унесло, а потом всплыл и прибился недалеко к берегу, но уже в другом месте. А они его нашли толи под водой толи над водой? Ну, вообще бред какой-то! Нужно таки завязывать с колесами и абсентом и этими пьяными вечеринками. В кое веки она пошла, расслабиться от своих учений и занятий и на тебе. Сразу же нарвалась на такие приключения.

Нет, Моник, конечно же, была девушкой очень серьезной и никогда не позволяла себе лишнего. Все как обычно в ее кругу на светских раутах, вечеринках – вино, шампанское . Она отрывалась как все - цивилизованно и без излишеств. Да, изредка, под настроение, она могла себе позволить выпить рюмку другую абсента – это максимум из того, что она себе могла позволить, но глотать экстази?
Как же ж так случилось? Кто впервые предложил эту гадость им, кто принес? Да, это, как и многое другое, теперь уже точно не вспомнишь. Хотя позже, безусловно, можно будет поспрашивать у ребят. Но сейчас, это не важно.
Ну все! С нее достаточно такого рода веселий. Хватит того, что все утро снимала дикую головную боль – казалось эта боль никогда не пройдет – она все усиливалась и усиливалась и только стараниями их семейного доктора, который в ранней юности тоже был большой любитель побаловаться этой гадостью, ей удалось унять ее. Он ее долго отпаивал, какими-то снадобьями. Снадобьями вроде бы с алкоголем, вроде бы еще с какой ерундой. И вот сейчас она была более-менее в порядке. Хотя в голове туман так и не прошел окончательно.
Ну, как же там этот бедный, бедный Серж! Ей почему-то вдруг сильно захотелось сказать – Мой Серж. Почему?

Стоп! Почему она так много думает о нем. Думает почти весь сегодняшний день? Ведь раньше он никогда так много не занимал ее мыслей. А сегодня, после вчерашнего происшествия – это было, ну просто не вероятно! Неужели она влюбилась. Наконец-то влюбилась. И в кого! В этого смазливого паренька. Богатого маменькино сынка, впрочем, а чем она лучше его? Такая же знатная и богатая особа. Богатая прожигательница жизни ни в чем не знающая ни отказа, ни недостатка. Но, что характерно, она раньше никогда не замечала за собой, что бы ее так интересовал Серж. В принципе раньше ее вообще никто не интересовал. Но то, что ее начнет интересовать именно Серж – этого она ожидала от себя меньше всего.

Кстати, когда же они впервые познакомились? Самое интересное было то, что до вчерашнего происшествия Серж вообще был мало заметен в их компании. Кто ж его впервые привел его к ним? Или не привел! Вспомнила! Они же учились на одном курсе. Да! Как же она могла это забыть. Но он был такой серый и не приметный. Как будто бы его не существовало – как персонажи-статисты что во сне создают фон. Его как будто бы не было. И тут на тебе! Такой яркий парень столько эмоций…
Это было подобно тому, как будто бы серый и совершенно невзрачный, неприметный, почти неодушевленный манекен просто взяли и включили. И вот взрыв. Просто взрыв эмоций. Она уже не может постоянно не думать о нем. Все ее мысли сегодняшнего дня заняты только им. Это было ну просто, просто не вероятно. Такого не бывает. Как можно так быстро оживить – неодушевленное? Ведь он был подобен десяткам, сотням серых неодушевленных парней, что сотнями посещают лекции. И вот на тебе. Теперь это чуть ли не главный парень ее жизни. Что же все-таки произошло? Что за искра пробежала между ними. Или это только ее чувства, только ее эмоции? А она ему, возможно, безразлична. Нужно это обязательно выяснить. Но позже, а сейчас…

Нужно было-таки уже освежиться. Моник, как следует, раскачавшись, рыбкой прыгнула в бассейн и свежие голубоватые брызги разлетелись во все стороны, когда ее прекрасное, хорошо сложенное подобно юной нимфе из древнегреческих мифов, тело, изогнувшись дугой, плавно вошло в воды бассейна. Стало легче намного. Мысли постепенно начали приобретать более последовательный характер. Но, к сожалению, никакой новой информации в ее ум не поступило. Просто стало намного легче и все.
Она сделала несколько грациозных кругов. Проплыла от одного края к другому и обратно. Нырнула ко дну, всплыла на поверхность. Проделав так раз, пять, не меньше, эта процедура ей вдруг дико наскучила и она, вышла из воды, проследовав опять к своему прекрасному креслу. Буря мыслей, хоть и успокоившись на мгновение, опять готова была разорвать ее маленькую прекрасную головку.
Взяв роскошное, просто огромное полотенце, что лежало тут же на небольшом мраморном столике, она накинула его на свои маленькие красивые загоревшие плечики и грациозно присев, погрузилась опять в свои мысли.

Нужно чего-то перекусить и действовать. Погода была просто прекрасная и, воспользовавшись, случаем, нужно таки наведаться к Руселям. Эта мысль почему-то никак не выходила из ее головы. А раз так, то нужно действовать.
Взяв, маленький антикварный медный колокольчик, выполненный ни то в виде нимфы ни то в виде античной богини, что сидела на покрытом разными причудливыми растениями холмике, она позвонила в него. Этот колокольчик был куплен на аукционе Сотбис из коллекции раскопок Помпеи. За ту старинную безделушку ее папа отвалил денег столько, как будто бы это был не медный, а десяток платиновых колоколов, величиной не меньше чем, корабельная рында, но она никогда не интересовалась подобными пустяками. Задорно позвонив в него, она вскрикнула.
– Мануэль! Мануэль, где ты?

Тут же прибежала толстая, белокурая служанка – по виду не то немка, не то гречанка. Папа был весьма падок на античности. И поэтому даже слуги в их доме походили на античных героев и героинь внешне. Иногда, особенно на костюмированные приемы, что они, бывало, давали, слуги были одеты так же и в античные одежды. Но сейчас служанка была в белом передничке и с кружевным чепчиком на голове. Прямо как в викторианскую эпоху. Это тоже было прихотью ее отца, который к тому же был еще и дикий оригинал. Оригинал почти во всем.
– Я тут мадемуазель. Чего изволите?
– Покушать бы! – Задорно улыбаясь, сказала Моник.
– Сию минуту хозяйка! – Служанка напряглась.
– Давай быстро. А то я очень спешу. Дела у меня нарисовались. – Так же весело и озорно начала делать заказ Моник.
– А чего изволите, госпожа? Как всегда лобстеров? Или…
– Так по-быстрому, сообрази мне пиццу и апельсиновый сок и…Мартини, мартини со льдом сообрази, а то что-то туман никак не выветривается из головы. А мне нужно еще ехать по делам.
– Ну, куда вы в таком состоянии, мадемуазель Моник? – на лице Мануэль застыла тревожная гримаса.
– Куда надо! Тебя забыла спросить. Давай быстро за пиццей и за мартини!
– Ну, зачем вы так! Может быть позвать нашего шофера Жиля?
– Да счас! Разбежалась.
– Ну, а если полиция, а вы под шафэ?
– Полиция, полиция! Ну чего ты раскудахталась. Папа уладит все проблемы. А они, они пускай вначале меня догонят.
– Как догонят? Эх! Нарветесь вы таки на неприятности! Неужели вам мало вчерашнего вечера, мадемуазель Моник? – Служанка, казалось, была очень расстроена. Но перечить своей молодой хозяйке она никак не могла.
–Ну что ты каркаешь. Вроде бы не старая, а разговариваешь как семидесятилетняя старуха. Успокойся Мануэль! Все будет нормально. Я же всего маленький бокал.
– Маленький, маленький. С маленького бокала как раз и начинаются большие неприятности. – Мануэль постаралась придать своему голосу максимально строгое выражение, но ей это всегда очень плохо получалось.
– Так! А ну мне! Перестань каркать. Хватит. Давай, мигом за едой. По простенькому. По быстренькому, я сказала!
– Сию минуту, госпожа. Как скажите! – И она медленно удалилась.

Не успела Моник откинуться на спинку кресла и, закрыв глаза, немножечко задремать, как служанка уже пришла, неся на подносе все, что было заказано.
– Да, чуть не забыла! Мануэль! Жиль уже пригнал мой ламборджини?
– Да конечно. Уже давно. Он его уже даже помыл и заправил бензином.
– Ну вот и славненько. – Ответила Моник спешно глотая куски пиццы и запивая их мелкими глотками мартини. Пицца и мартини – да! Весьма пошлое сочетание, но почему, то именно этого захотелось Моник перед своей поездкой.
Вскоре поздний обед или ранний ужин закончился и, изящно, протерев губы салфеткой, Моник снова обратилась к служанке:
– Ну раз машина готова, то я пошла! – Неси мою одежду.
– Сию минуту госпожа! А что вы хотите одеть сегодня?
– Ну как обычно! Мое черное платье и туфли. Ну то самое, мое черное платье…

Через полчаса она уже садилась за руль своего шикарного желтого ламборджини дьяболо. Легкий ветерок обвивал ее красивые темные волосы заколотые красивой золотой заколкой. Медленно притопив педаль газа она двинулась в путь по направлению к поместью Де Руселей.

© Х. Евсеев 2011