Глава 7
Лишения Светозара
Ночью, наняв черных людишек, Лис приблизился к развалинам хором своего покойного друга. Найти подобных людей было не сложно. Они всегда водились в изобилии во все времена и у всех народов, всегда готовые выполнить любую грязную работу за приличное вознаграждение. Двоих подогнал Иосиф, сильно волновавшийся за успех предприятия, остальных уже нашли те двое.
Что он чувствовал в это время сказать сложно. Как он скатился так низко? Сложные чувства переполняли его, когда он задумывался над этим. Где-то глубоко в глубине остатки совести еще давали о себе знать, но: На самом деле это уже был абсолютно другой человек, чем тот которого знали его близкие, его покойный друг воевода. Зависть и злоба плюс огромное свалившееся на него богатство полностью сломали даже тот крошечный моральный стержень который еще совсем недавно присутствовал в этом хитром и беспринципном человеке. А может, и не присутствовал? Скорее он просто все это время умело имитировал его, пытаясь казаться порядочным человеком, что бы выбиться в люди из этого мерзкого болота полухолопского существования. И вот теперь все это можно было отбросить, обнажив, наконец, всё свое подлое нутро. Но, даже сейчас это нужно было делать крайне аккуратно. Ибо еще осталось много горожан, которые дружили и хорошо относились к покойному воеводе и его семье. Придется им как-то объяснить исчезновение остатков этой семьи. А может и не придется. В конце концов, он не обязан этого делать. Подумать можно на кого угодно - на гуляющих разбойников-мародеров, на князя:Решили имитировать первых. Ибо бросать тень на князя тоже не резон. Можно в два счета лишиться и добра и головы. Этот шутить не будет. А мародеры, они так любят шнырять по пепелищам и грабить то, что еще не успели дограбить кочевники. Вот на них как раз и собирался списать все хитрый и коварный Лис.
Да Лис. Когда же он получил это прозвище. Наверное, еще в самом детстве. Он ведь так хорошо умел выслеживать дичь, соты лесных пчел находил всегда безошибочно. После того как у него проявилась сильнейшая купеческая хватка, и способность ко всякого рода сделкам это прозвище окончательно закрепилась за ним. Но вот теперь он покажет им всем, какой он Лис на самом деле. Всему своему клану. Клану этих жалких голодранцев, перед которыми он вынужден был унижаться все это время, выбираясь наверх. Теперь они будут все валяться у него в ногах, выпрашивая милостыню на разные свои никчемные затеи. Теперь он станет их главой. А все остальные будут ему не указ. Только бы этот поганый жид-хазарин не подвел. Сам мерзавец еще тот, а осмеливаться учить его. Да он и близко не нюхал того через что прошел сам Лис. Чего ему стоило это богатство. Всегда сидел на одном месте и имел доход с процента, разоряя неудачников и продавая их чужеземным купцам да кочевникам. И этот образец нравственности смеет учить его, кто потом и кровью добывал свое богатство. Ничего, он и ему покажет, пускай только придет срок.
Так размышлял Лис, подходя к развалинам, вернее к обгоревшим остаткам, так как дом практически полностью был сделан из дерева, лишь местами применялся камень в основном для подсобных построек.
Лис почти вплотную приблизился. Люди его оставались слегка позади. Ему сразу же резко бросились в глаза жалкие, недавно еще тлеющие, головешки некогда большого просторного и светлого терема. На развалинах сидели несколько женщин да пару холопов. Убитый горем Светозар сидел тут же на пеньке, и практически, ни на что не реагировал. Женщины сидели неподалеку, и, казалось, тоже не проявляли особого интереса к происходящему.
Лис подошел к юноше.
- Здоров будь Светозар! - Хитро сощурив свои маленькие глазки, сказал Бродник. На лице его застыла ухмылка.
- Здоров и ты дядька Лис! Надеюсь, ты принес долг? Нам нужно восстанавливаться. Видишь, как пожгли поганые? - Лицо юноши казалось, не выражало никакой эмоции. Потеря матери, а теперь еще и известие о смерти отца окончательно добило его.
- Долг? Ну, в каком-то роде да! - Лис ухмыльнулся. - Я думаю, теперь тебе совсем не придется восстанавливать отчий кров. Теперь тебе вообще не придется ни в чем нуждаться.
-Спасибо дядька Лис! Но что это значит? - На лице Светозара промелькнул огонек теплой улыбки и тут же застыло в изумлении.
- Сейчас узнаешь. Взять их! - Громко скомандовал своим людям Бродник.
Окружив Светозара и его людей плотным кольцом, Лис и его разбойники немедленно их связали, засунули кляп в рот и, уложив на телеги, повезли на окраину пригорода, подальше от людских глаз. Пару холопов пытались, было сопротивляться, но были тут же зарезаны ножами разбойников. Что что а наемные людишки хорошо умели делать свое дело. Все было обстряпано тихо, и никто не смог уйти, что бы позвать на помощь.
На окраине их уже поджидал Иосиф со своими хазарскими друзьями. Это были купцы, специализирующиеся в основном на продаже рабов. Хотя время от времени они приторговывали и другим товаром, все еже более охотно они торговали людьми, причем без особого разбора. Усобицы и кровная вражда в то время была обычным делом. Зачастую кровников, как и просто должников не убивали, а просто продавали такого рода купцам. А те в свою очередь либо сами снаряжали караваны пленников либо перепродавали их кочевникам. Что и должно было произойти в этот раз. Светозара, вместе с другими проигравшими судьбе людьми собирались отправить с караваном в далекий Царьград. Ситуация для того времени была обычная, но все же отягченная тем фактом, что продать собирались свободного человека, не должника, похищенного из города. Впрочем, подобное могло произойти с ним и просто в чистом поле так что, главное, что бы он не сбежал. А для этого отвезти его должны были как можно дальше. Царьград как раз очень хорошо подходил для таких целей, ну а там, на Императорские галеры, всегда нужны были молодые и здоровые гребцы. Вдобавок жили такие гребцы не долго, так что особых шансов у Светозара вернуться домой не было вообще.
Иосиф вышел навстречу Лису и его людям.
- Ну, как все прошло? - Уныло спросил он.
- Вроде тихо - Ответил Лис. Смотри, какой я тебе привез товар.
- Да хороший, ничего не скажешь. - Иосиф посмотрел на худого и бледного юношу и на таких же не первой свежести несчастных женщин да пару холопов. - Деньги при тебе? - Спросил хазарин в ответ.
-За таких молодцов ты мне еще должен доплатить, а не я тебе. - Зло ухмыльнулся лис.
-Ну, вот сам и вези их в Царьград. - Не растерялся Иосиф. Что и говорить они стоили один другого.
-Ладно, я пошутил. Вот держи. - Бродник передал небольшой холщевый мешочек. Да не считай. У меня все точно.
-Да нет уж. - Иосиф отошел в сторонку и взглянул в мешок. Впрочем, деньги он чувствовал очень хорошо - практически на вес. Но для виду сделал вид, что не доверяет. Вся эта затея сильно не нравилась хазарину.
Человеком он был среднего роста с черными слегка вьющимися волосами. Считал себя очень религиозным. Исповедовал Иосиф талмудический иудаизм. Так как мама его была иудейка, то купчина так же считался иудеем и, будучи обрезанным, на 8-й день своим дедом раввином был допущен до всех таинств этой религии. По отцу он считался хазарином, так что для всех он был хазарином, ну а для себя и для иудейской общины иудеем. Еще с раннего детства воспитанием его занимался дед-раввин, который обучил его наряду с Торой всем премудростям талмуда. Отец его не возражал такому обучению и уже к юношескому возрасту, вместе с учением он впитал в себя глубокую ненависть и потребительское отношение ко всем гоям и ощущение гонимости своего племени. Все, кроме его братьев по вере стали для юноши чужими, и в зависимости от силы этих чужих сформировался и стиль поведения. Если гой был, слаб - его нужно было безжалостно использовать, ну а если силен и мог ответить за такое отношение, значит перед ним нужно заискивать и действовать хитростью, по крайней мере, до поры до времени. Все эти убеждения были подкреплены цитатами из священных писаний особливо Мишны и Галаты, а так же <Второзакония>, которые были его настольными книгами.
Только ими он оправдывал себя, когда человеческая совесть еще пыталась сопротивляться. В эти моменты он сразу вспоминал слова великого пророка Исайи (60.11-12.)
- <И будут отверсты врата твои, не будут затворяться ни днём, ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов, и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся>.
И в этот момент ощущение исключительности и гордости подкатывало к нему, заглушая все муки совести. Когда же приходилось иметь дело с выдачей денег под процент, он строго следовал наставлениям Второзакония 23.19-20
- Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост.
- Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всём, что делается руками твоими на земле, в которую ты идешь, что бы овладеть ею.
В эти мгновения, когда он вспоминал эти строки, особое ощущение исключительности наполняло всю его сущность. Он ощущал себя богоизбранным, каким-то особым. Всех же остальных жителей, не иудеев, он считал просто животными, из которых ему и его братьям необходимо извлекать как можно больше прибыли и эксплуатировать их. Тексты же талмудов только усиливали в нем убеждение в его полной исключительности. И они же учили его держать все это в тайне. Особливо, если это грозило ему и его братьям какой-то опасностью. Всему этому он не просто формально строго следовал, но следовал с каким-то особым упоением. Но, порой, видя жестокие страдания других людей, особенно когда приходилось массово продавать пленников большинство, из которых были женщины и дети, что-то внутри его ломалось и тогда, он особенно остро чувствовал всю несправедливость того, что происходит в мире, несправедливость всех этих писаний и учений. Такое бывало, когда набег кочевников, на какой ни будь поселок, завершался удачей, и удавалось захватить множество беззащитных людей. В такие моменты он ходил к раввину, который долго читал ему писания, избавляя Иосифа от мук совести. Потом постепенно все приходило в норму. Воспитание, советы иудейских мудрецов и время все лечили.
Так и сейчас. Видя ту жуткую несправедливость, которую собирался сотворить Лис с семьей своего близкого друга, совесть его разрывалась. Хотя такая ситуация еще раз подтверждала слова писаний что гои - не люди, раз могут такое творить со своими близкими людьми, все же это мало утешало Иосифа. Но, опасность ему и его близким - он знал, что Лис очень хитрый, коварный и мстительный человек, все же удержала его от отказа в операции. Все же хазарин решил обязательно, потом с этим мерзавцем посчитаться. Так как иметь с ним дело было крайне опасно, и оскверняющее воздействовало на его психику.
Очнувшись от размышлений, Иосиф подошел к Лису.
- Ну, все нормально! Ладно, ты можешь уходить. Мы в расчете. За дальнейшее не беспокойся. - Сказал он нервно.
- Ну, я и не беспокоюсь! Я тебе доверяю. В случае чего я же тебя все равно достану и три шкуры спущу. Ты ж меня знаешь. - Лис хитро сощурился, прямо смотря в глаза Иосифу. - Да и потом, зачем тебе меня обманывать. Мы ведь с тобой вместе столько дел еще можем совершить.
-Да Лис, непременно. Ты не сомневайся. Все будет сделано в самом лучшем виде.-Заискивающе ответил Иосиф. - А теперь иди. Мне нужно закончить наше предприятие.
- Ну бывай хазарин!
-Бывай Лис.
На этом они расстались. Лис вскочил на коня и вместе со своими людьми медленно поскакал по направлению к городу. Иосиф грустно и злобно посмотрел ему в след. Потом он приблизился к своим соплеменникам и, поговорив некоторое время, они приступили.
Пленников небрежно перегрузили на телеги купцов. Недалеко от города формировался большой караван с невольниками, который как раз собирались гнать на Царьград. Главное было сейчас без приключений довезти пленников то места сбора. Впрочем, братья-хазаре были людьми опытными. Такие вещи им было не впервой. Недолго поговорив с ними, Иосиф сел в свою бричку и двинул в город. Они же медленно погнали телегу, увозя Светозара и его близких в неизвестность.
Дорога была очень трудной и опасной. Их гнали крепко связанными вереницей, конные кочевники степи, которые выкупили юношу и его земляков у новгородских хазарей и подгоняя батогами вели их по степи босыми и полуголодными. Женщин продали немного раньше и отделили от общей массы невольников. Их предстояло гнать на восток. Остальных же пленников гнали в Византию, Царьград.
Тот последний разговор с Лисом юноша запомнил на всю оставшуюся жизнь, и именно желание отомстить держало его на этом свете, не давая сдохнуть, как треть людей из каравана которые шли вместе с ним по степи под палящими лучами солнца. Когда они были уже на полпути, их конвоиры потеряли бдительность, видя жалкое состояние пленников. На каждой из стоянок Светозар перегрызал, перетирал веревки, которыми он был связан. И вот на одной из них развязавшись и сломав шею одному из охранников ему, наконец, то удалось уйти.
Уставшие степняки перепились медовухой и совсем потеряли бдительность. Светозар кинулся на одного из них и, не мешкая, сдавил шею. Нож степняка вошел в мягкие ткани ноги, но от возбуждения юноша этого даже не почувствовал только сильнее стиснул шею врага. Послышался хруст костей и кочевник обмяк. Кое-как, перевязав куском холщевой рубашки свою рану, Светозар, что есть силы, бросился прочь от лагеря степняков. Тут за спиной вдруг послышался шум и возня. Это проснулись пьяные кочевники. Юноша подобно мыши юркнул в траву. Травы в этот год удались на славу, что способствовало изобильному росту поголовья коней и всяческого крупного рогатого скота в тот год. Травы скрыли юношу. Что есть силы, он то полз, то бежал. Темнота была непроглядной. Вдогонку полетели стрелы. Одна из них крепко впилась в плечо.
Вскоре погоня отстала, и юноша смог уйти. В степи его научил ориентироваться отец, и он знал, что спасение можно ожидать, только добравшись до лесов. Там можно передохнуть, восстановить силы и потом решить, как отомстить этому мерзавцу и вору Лису.
Пять дней он бежал и вот теперь практически без сил он забылся крепким сном среди густых степных трав.
Его разбудила сильная горячка и дрожь во всем теле. Рана на ноге распухла так, что каждое движение отдавало сильнейшей болью. Гной сочился из раны плеча. Все что смог тогда сделать юноша - только сломать древко стрелы, оставив наконечник внутри. Теперь это все начало гнить и разлагаться. В раны проникли черви, которые мерзко начали копошиться внутри.
Медленно, что есть силы, Светозар двинулся вперед. Он шел, постоянно падая. Временами, просто полз. Когда идти стало совсем невозможно, юноша потерял сознание. Придя в себя, он начал всматриваться в даль. Впереди замаячили какие-то холмы. Они как бы выплывали из тумана. И, порой походили скорее на курганы, чем на холмы, были густо укрыты зеленью. Светозар, собрав последние оставшиеся силы начал двигаться по направлению к этим холмам. Двигаться удавалось только ползком. Колени и ладони уже давно были все стерты в кровь. Преодолев метров двести или триста, он, наконец, достиг их.
Подняв голову вверх, юноша остолбенел. Небольшая нора, внезапно открылась его взору. Что есть силы он заполз в эту нору и тут силы окончательно оставили его. Это была небольшая норма-пещера, которую, как правило, вырывают отшельники, удалившиеся от массы людей в поисках истины. Сейчас нора была совершенно пуста и, скорее всего, в ней уже очень давно никто не жил.
Юноша вошел в полное забытье. Дикий жар и озноб охватили все его тело. Он бредил. В бреду, постоянно поминал Лиса, своего отца и кочевников. Временами ему снилась мать, все его счастливое и беззаботное детство. Картины прошлого перемешивались, наслаивались одна на другую, а то и кружились в пестром хороводе.
Так прошло день или два. Затем ужасающий силы холод все прервал, и юноша погрузился в полную непроглядную тьму:.
© Х. Евсеев 2009
Сайт создан в системе
uCoz